– Твоё детство выпало как раз на то время, когда на мировой арене блистали Яромир Ягр, Доминик Гашек и другие чешские игроки. Поэтому у тебя в жизни появился хоккей?

– У меня папа раньше играл в хоккей. Когда мне было четыре года, начал кататься, и как раз было то время, когда эти хоккеисты были в сборной Чехии. Тогда они выигрывали чемпионаты мира, Олимпийские игры, и я следил за этим. Мне очень понравился хоккей. Также другие виды спорта пробовал: в футбол играл, в баскетбол. Мне тогда было 9-10 лет. Но нужно было выбирать, в какой спорт идти, потому что постоянно не мог приходить на все тренировки. И я всё-таки выбрал хоккей, потому что больше всего нравилась эта игра. 

– В 2007 году ты отправился за океан, в хоккейную лигу Онтарио, и там играл до 2010 года. Что можешь вспомнить об этой лиге? Русские болельщики зачастую путают канадские лиги и не до конца понимают, кто там играет. 

– Я уехал в 17 лет, потому что в Чехии во взрослой команде «Злин» новичкам не давали играть много. Например, можно было выйти на один матч, потом долго не играть и на третий день уехать с молодёжной командой. Агент тогда сказал, что есть возможность уехать в Северную Америку, в «Уиндзор Спитфайрз». Но сначала я был не очень готов к тому, что буду далеко от семьи, и английский язык не очень хорошо знал – в школе было с этим не очень (улыбается). Но тогда агент сказал, что если не получится там заиграть, то я всегда могу вернуться домой, в «Злин», или в Европу. Когда приехал в Канаду, увидел, как там отличается тренировочный процесс. В спортзале много работают над физической формой, и ребята лучше подготовлены. Я тогда весил 75 килограммов и поначалу просто не знал, как у них всё это происходит. В Чехии я был одним из лучших в команде, а приезжаю за океан – и там всё другое. Потихоньку удалось адаптироваться, стал играть больше, по 30 минут проводил на льду. Выходил в большинстве, в меньшинстве и понял, что хочу остаться и сделать всё возможное, чтобы играть в НХЛ.

– Давай вспомним твой первый матч в НХЛ. Как это было?

– Я был с командой АХЛ «Шарлотт Чекерс» в Чикаго. После завтрака пришел в арену, а там у всего персонала улыбка до ушей, и я спросил: «Что случилось?». Они сказали: «Заходи к тренеру». Тренер говорит: «Ты очень хорошо себя показал, и тебя в первую команду вызывают, играешь сегодня вечером против «Торонто». Я такой: «Да ладно?». Успел забрать все вещи и поехал в аэропорт. Позвонил жене и написал папе сообщение, что я буду играть за «Каролину», чтобы они смотрели этот матч. Когда есть два дня до матча, вы можете подготовиться, а тут сразу по прилете меня забирают с аэропорта и отправляют играть. Провел 12 минут на площадке или, может, чуть побольше.

– Когда перешёл в КХЛ, сразу почувствовал различие между лигами?

– Да, потому что площадка в НХЛ поменьше, а тут побольше была на тот момент. Здесь по-другому готовятся к играм. В США перед матчами мы смотрели видео минут по 40-50. Мы знали все выходы из зоны, которые делали команды, как идёт большинство у команд и всё остальное. А в КХЛ больше свободы, идёт уклон на индивидуальные действия. Конечно, мы тоже разбираем большинство и меньшинство, тактику соперника, но я думаю, что на этом здесь акцентируют внимания меньше, чем в НХЛ.

– В 2018 году ты вместе с одноклубниками Томашем Зогорной и Яном Коларжем попал на Олимпиаду в составе сборной Чехии. Матч за третье место против Канады вышел очень драматичным, и немного не хватило до «бронзы». Ты понимал в тот момент, что, возможно, такого шанса больше не будет? 

– Я думаю, нет (улыбается). У меня есть принцип – жить здесь и сейчас. Как получится, так и будет. Мы, к сожалению, проиграли матч за третье место, но у нас была большая цель в Хабаровске, и я очень рад, что в первом моём сезоне в «Амуре» мы попали в плей-офф. Это было большое событие для города и команды. 

– Поиграв в Северной Америке, ты стал охотно общаться с болельщиками. Как это желание вообще у тебя появилось? 
 

– Оно всегда у меня было. Правда, когда приехал в Америку, ещё не завёл Instagram или Twitter. Кто-то сказал, что есть возможность создать свою страницу, и было бы круто так сделать. Мы профессионалы, и сейчас такое время, что болельщики хотят видеть не только игры и тренировки. Им интересно, как спортсмен живёт, что он делает помимо хоккея. Но с этим нужно быть осторожным. 

– Болельщики в нашей лиге считают тебя одним из самых стильных хоккеистов. Как пришла идея сделать такой образ с длинными волосами и бородой? 

– У меня раньше уже была борода, а с волосами сложилось так, что когда сидел на карантине, парикмахерские были закрыты, и волосы отрастали. Я подумал, что длинных волос у меня ещё ни разу не было, и просто решил посмотреть, как это будет выглядеть. Сейчас мне нравится, но я думаю, это не навсегда. 

– К призу с феном в Ярославле с юмором отнесся? В других лигах или командах были подобные подарки? 

– Да-да (смеётся). 20-30 лет назад было много игроков с длинными волосами, а сейчас не очень. Все барберы, парикмахеры делают хорошие стрижки. Первый раз мне подарили фен как лучшему игроку матча. Ярославские ребята молодцы. Я сразу выложил фото в Instagram. Правда, не знаю, шутка это была с их стороны или нет. Но в этом матче я забросил очень важную шайбу и этот матч буду помнить всегда. Отыгрались с 0:3. Ещё прошлогодний матч с Казанью, и во Владивостоке перед плей-офф. Мы тут и ЦСКА два года назад выиграли. Это всё у меня останется в памяти. И для болельщиков радость была огромная, что побеждали сильные команды.

– До травмы ты был капитаном команды. Что для тебя значит быть капитаном?

– Я раньше был игроком, который думал только о себе. Я знал, что настанет время, когда нужно думать и о команде, и капитанство даёт большой опыт для меня в этом плане. Нужно больше разговаривать с командой в раздевалке. Мы играем не только за команду, но и за болельщиков, за город, за край. И когда есть давление, нужно продолжать думать, что у нас всё получится. В это тяжелое время, когда вирус, есть возможность порадовать людей, и мы хотим это делать. 
 

– Ты ощущаешь себя лидером не только в команде, но и в обычной жизни? Как бы ты себя описал?

– Хороший вопрос. Раньше я всегда был только наедине с собой. Сейчас больше общаюсь с людьми. Раньше на улице, если гуляю и узнают меня, я бы не стал начинать какие-то разговоры, но со временем понял, что мне нужно больше общаться с людьми.

– Ты получил серьёзную травму в матче с «Северсталью». Помнишь подробно этот момент? 

– Да, конечно. Так случилось, что шайба ушла с «пятака», и я просто повернулся и увидел, как игрок подключается к атаке и бросает щелчком. Я хотел поймать шайбу на себя, но сложилось не совсем удачно всё. Потом уехал в больницу, сделали снимки. Уже понимал, что всё-таки перелом, но не думал, что будут такие последствия и понадобится операция. Мне 31, и только сейчас у меня первая такая травма и первая операция. Это хоккей – есть как есть. С этим нужно смириться.

– Бросок наносил Михаил Тихонов, который пять лет назад успел поиграть в «Амуре». Судя по твоим сообщениям в соцсетях, он уже извинился за этот момент?

– Да. Он мне написал в Instagram. Он хороший человек и большой молодец. Я не думал о нём плохо – он не хотел причинять травму и не ожидал, что так всё будет.

– Сейчас впереди очень важные матчи, а у тебя травма. Каково это – пропустить такие матчи? 

– Это очень тяжело. Это самое плохое в жизни спортсмена, когда команда играет, а ты не можешь ребятам помочь, ничего не можешь сделать для победы. Я получил много сообщений от болельщиков. Спрашивают: «Как рука?», «Как самочувствие?». Все понимают, что на льду не буду какое-то время. И тоже понимаю, что нужно поправляться. Сейчас большие матчи впереди. На льду не помогу, но хочу всегда заходить в раздевалку, всегда поддерживать ребят и быть на позитиве. Уверен, ребята всё сделают для того, чтобы получилось использовать свой шанс, и мы сможем попасть в плей-офф. Наши болельщики дают энергию, всегда нас поддерживают. Сейчас, к сожалению, не все могут прийти, но когда даже 500 человек тебя поддерживают, все равно это намного лучше, чем пустые трибуны. Спасибо вам большое за это.

– Пятый сезон проводишь в Хабаровске. Ты считаешь себя хабаровчанином?

– (Смеётся) Ну конечно да! Одиннадцать лет играю на взрослом уровне, и практически половина из них уже прошла здесь. Как я говорил раньше, мне очень нравится в Хабаровске, и семье тоже. Очень рад, что была возможность сюда приехать и так всё удачно сложилось. 

– Твоя семья тоже живет в Хабаровске, сын играет в школе «Амур». Трудностей адаптации в команде у него не возникало?

– Было тяжеловато, но сын ходил в международную школу, когда я играл в Казани. Он учился на английском языке, но два часа отводилось на русский. И в раздевалке много говорил на русском. В хабаровской команде ему сначала было непросто, но он уже привык. Попал в первую группу, сейчас у них очень хорошие турниры в Нижнем Новгороде, в Москве. Он становится старше, и ему больше нравится играть. 

– Ты и сам очень хорошо говоришь по-русски. Где учил «великий и могучий»?

– Я русский в школе учил четыре года. Не то чтобы я мог говорить, но чешский очень похож на русский язык. В России на это отводил час свободного времени. В раздевалке узнавал новые слова. В первом сезоне в Хабаровске тоже была травма, и я с массажистами говорил. Они у нас весёлые и постоянно разговаривают. Я у них спрашивал слова, что они значат. Много раз было очень смешно, и научился, в большей степени, в раздевалке. Мои дети намного лучше меня разговаривают на русском языке. 

– Чем у тебя дочь интересуется, увлекается?

– Ходит на балет три раза в неделю и два раза в неделю – на теннис. В теннис начала играть два года назад, и ей больше нравится играть на солнце, чем на арене в холоде (смеётся). 

– Как проводите свободное время? 

– Дочь любит рисовать, смотрит балет по телевизору. Мы с семьёй в основном чешские программы смотрим. Недавно ходили в кино на русском языке, очень хорошо поняли суть фильма. Проблем не возникло.

– Известно, что у тебя жена обладает кулинарными способностями. Какое фирменное блюдо у вас в семье? 

– Трудно сказать, но она меня удивляет. Не понимаю, как у неё получается так приготовить. Команде говорю, что хороший чизкейк она делает.

– Угощал команду?

– Да, уже несколько раз это делал. Всем понравилось. 

– Среди болельщиков команды и не только разлетелась твоя фраза «ёлочки-палочки». Думал ли ты, что она станет твоей «фирменной»? 

– Вообще этого не ожидал (улыбается). Здесь нужно похвалить работу пиарщиков клуба, что так раскрутили. Это хорошее выражение, и я знаю, что в России его используют часто в жизни.

– В одном из интервью ты отмечал, что хотел побывать на Камчатке и на Сахалине. Желание осталось? Чем эти места тебя привлекают?

– Когда был молодым и учился в школе, мы часто говорили про Камчатку. Сейчас мы на Дальнем Востоке, и есть хороший шанс поехать туда. Я думаю, что когда будем в Чехии, уже туда не полетим. Сейчас обсуждаем, чтобы во время олимпийского перерыва поехать на насколько дней на Камчатку. Для детей это будет очень круто, потому что потом сможем рассказать всем, что были в этих местах. 

– Тебе нравится путешествовать?

– Да, и хорошо, что хоккей даёт такую возможность. В Мексике были и по Европе стараемся ездить. Я никогда не представлял, когда был молодым, что буду играть в Хабаровске, и это даст возможность побывать на Камчатке и на Сахалине. 

– С братьями Зогорна продолжаете общаться? Они интересуются делами в клубе?

– Да-да-да! Мы созваниваемся и переписываемся. Слежу за их командой, как они играют. Наши жёны стали хорошими подругами и много постоянно общаются. Летом они к нам приехали домой, и мы к ним тоже. Общаемся постоянно. Смотрят наши игры по возможности и пишут мне: «Молодец, что забил» (улыбается). Они здесь играли много лет, и у них «Амур» останется в памяти. Вспоминают только хорошее, что было здесь.

– Какая главная цель у тебя в жизни? Помимо кубков и наград. 

– Самое главное – семья. Чтобы все были здоровы. Я всегда думал о семье, даже если я куда-то уехал на выезд, всегда хотел с ними общаться и слышать их голоса. Если нет семьи, то никто другой тебе не поможет. Есть и хорошие друзья, но семья – это самое главное.